КИРИЛЛ МАЙОРОВ: "БЕБИГ" — ПРОЕКТ ИЗНАЧАЛЬНО УСПЕШНЫЙ"

В марте 2008 г. компания получила поддержку Роснано на финансирование проекта по производству отечественных микроисточников с йод–125, а в 2014 г. запустила первый в России завод по выпуску микроисточников по лицензии ведущего немецкого производителя медицинских изделий и оборудования для брахитерапии Eckert & Ziegler BEBIG.
Генеральный директор компании "БЕБИГ" Кирилл Майоров рассказал МА о том, что даст пациентам новая методика лечения, что нужно компании для развития и о том, что есть нечто кармическое в его — выходце из семьи врачей, юриста и финансиста по образованию — выборе сферы деятельности.

Кирилл Владимирович, насколько программа импортозамещения продуктивна, на Ваш взгляд, в сегменте медицинских изделий? И каково участие компании в этой программе?
— Политика импортозамещения, бесспорно, верна, курс правительством выбран правильный. Вопрос в том, сколько есть времени у производителя на локализацию производства на территории страны или разработку нового конкурентоспособного продукта. В этом кроются все проблемы. Хватит ли на это сил и компетенций на рынке — это очень сложный вопрос.

В нашем случае к такому переходу мы начали готовиться очень давно. В 2009 г. был заключен договор между компанией "БЕБИГ" и Роснано о создании производства в РФ c нуля, по лицензии, что предполагает гарантию европейского качества продукта. Роснано следует политике привлечения в Россию высоких технологий, занимается поддержкой проектов, которые уже близки к реализации и в которых есть гарантия успеха. Все, конечно, зависит и от макропараметров рынка, тем не менее они ищут и находят такие проекты. "БЕБИГ" изначально был проектом успешным, поставившим перед собой задачу перенести в РФ высокие технологии по лечению рака. На тот момент технологии были представлены на нашем рынке минимально. В основном производились хирургические вмешательства, использовались органонесохраняющие методики. С появлением компаний, способных производить высокотехнологичные продукты для лечения рака, создается некий синергетический эффект, который позволяет развиваться и всей промышленности в целом. Мы как носитель опыта и компетенций на рынке можем продвигать новые методики в сфере лечения онкологических заболеваний.

Компании–производители часто жалуются то на несовершенство закона о закупках, то на другие, чинимые для их продукции препятствия. Что это, неспособность вписаться в новую действительность?
— Считаю, что Федеральный закон №44–ФЗ, регулирующий проведение электронных аукционов, вполне совершенный продукт. Люди, которые высказывают недовольство, правы в меньшей степени, потому что на нашем рынке существуют все инструменты: есть общая тендерная площадка для электронных аукционов; если кто–то не согласен с техническим заданием, созданным под определенную компанию, а это случается, есть Федеральная антимонопольная служба, которая великолепно регулирует эти вопросы; и даже если ФАС не работает, есть суды, которые могут урезонить всех по кругу и вернуть в нормальное русло. Все зависит от того, насколько твой продукт конкурентоспособен, нужен ли он рынку, ведь врачи могут и отбиваться от замечательного импортозамещающего продукта или вовсе не знать о нем.

Наша позиция — не жаловаться, а работать с рынком. Мы лучше потратим свои силы и энергию, деньги на продвижение продукции, популяризацию метода, обучение врачей. На этом основывается лояльность к продукции компании "БЕБИГ". Многие врачи получили благодаря нам доступ к высоким технологиям в области лечения рака. К примеру, бригада врачей сначала проходит обязательное обучение у нас в стране, в Российском научном центре рентгенорадиологии, потом уже, подчеркну, при нашем участии проводится обучение в Германии со специалистами, имеющими так называемую стержневую компетенцию, которые сделали подобных операций более 10 тысяч. Для врачей обмен опытом важен и интересен. Стараемся ориентировать медицинскую общественность на современные продукты.

Как отбираются врачи? Что считать критерием?
— Здесь два направления — маркетинговое и рабочее. Рабочее предполагает системное взаимодействие с клиниками, в последнее время наши контакты с врачами минимизированы. Клиника сама выбирает врачей, которые будут проводить операции, а наша компания обращается с предложением, поддержку оказывают некоммерческие профессиональные организации брахитерапевтов, которые организуют курсы повышения квалификации, общие собрания по обмену опытом. Мы как коммерческая структура поддерживаем их работу.

Насколько длительно обучение врачей новой методике? Позволяет ли их базовое образование с легкостью принять ее?
— Люди, которые занялись брахитерапией, в принципе подготовлены по определенным направлениям. А это обычно специалисты — урологи, онкологи и радиологи — такое тройное направление. Эти врачи с легкостью становятся специалистами в сфере брахитерапии. Обучаются они быстро, к тому же это не очень сложный метод для врача.

Проекты компании поддерживаются различными государственным структурами. Насколько сложно было получить такую поддержку?
—У любого проекта должен быть бенефициар-инициатор. Это человек, который является лицом компании, продвигает ее. Далее он обращается в венчурную компанию, институт развития, в нашем случае Роснано. У них есть технический совет, в который входят опинион–лидеры из разных отраслей, делаются экспертные заключения и выносятся на рассмотрение дивизионов по направлениям, а потом уже решение по проекту утверждается на совете директоров.

А инициатор — это всегда акционер, хозяин компании?
— Не всегда, но бизнесмену легче, чем ученому, решать вопросы, вести компанию вперед. Ученый обычно сосредоточен на научных параметрах проекта, в меньшей степени думая о коммерческой составляющей.

Каковы риски невыполнения обязательств перед клиниками и врачами?
— На данный момент я вижу макроэкономические риски, связанные с изменением курсов валют. Для всех на рынке огромная проблема состоит в том, что мы импортозамещаем, но большая часть комплектующих производится за рубежом. Есть некий глобализм: радиоизотоп российский, а какую–то часть продукта сделали в Германии, другую — в США, собрали в России, и проект считается нашим. Глобальные экономические изменения могут значительно влиять на себестоимость комплектующих. И тогда любой производитель сталкивается с большими проблемами.

Повлияли на работу компании западные санкции?
— В определенный момент многие компании рассматривали альтернативных поставщиков, пересматривали проекты, меняли европейских контрагентов, например, на китайских. Нас, к счастью, санкции не коснулись, хотя и мы пребывали в панике некоторое время, думали, что произойдет? На тот момент поставлялась финальная часть нашего оборудования, и мы боялись, относится ли оно к высоким технологиям, которые оказались запрещены к поставкам, не отнесут ли его к сфере военных технологий и пр. Повторюсь, нас санкции не коснулись: мы как заходили в проект со стратегическим инвестором — фирмой–производителем микроисточников в Европе, так мы с ним и остались.

Расскажите, пожалуйста, о производстве на территории особой экономической зоны "Дубна": какие компании предоставлены льготы, как решается кадровый вопрос?
— Компания "БЕБИГ" — один из первых резидентов "Дубны". Участие в ОЭЗ оцениваю как положительный опыт. Проблемы резидентов интересны руководству ОЭЗ и правительству Московской обл. Нам помогают развиваться, с нами сотрудничают. Была создана специальная структура "Корпорация развития Московской области", которая руководит особыми экономическими зонами на территории региона, являясь неким буфером между правительством Московской обл. и руководством ОЭЗ "Дубна". Есть множество субсидий и преференций от Московской обл., которые нас даже подталкивают получать.

Все наши специалисты — граждане РФ. Дубна, будучи наукоградом, дает прекрасные возможности в выборе персонала: ученых, лаборантов.

Правительство, на мой взгляд, старается, уже не знает, как поддержать отечественную промышленность. Тот же Фонд поддержки промышленности Минпромторга. Потрясающий инструмент — 5% годовых. Для нашего рынка, перегретого высокими ставками по заемным средствам, такой процент кредита — это прекрасно.

Каковы потребности российской системы здравоохранения и рынка в целом в продукции компании?
— Отмечается тенденция на увеличение количества больных раком предстательной железы. Это заболевание входит в тройку причин мужской смертности во всем мире. За прошлый год показатель заболевших по России составил порядка 37 тыс. человек. Немаленький показатель. Диагностика заболевания сделала шаг вперед. Введен обязательный ПСА–тест, дающий возможность обнаружить бессимптомный рак предстательной железы при прохождении диспансеризации мужчин старше 45 лет. Этот вид рака бывает бессимптомным до 4-й стадии. Люди на первой и второй (редко на третьей) стадиях заболевания подходят для брахитерапии (оптимальный вид лечения). Мы оцениваем количество пациентов, подходящих для брахитерапии, порядка 4,5 тыс. пациентов в год.

Для лечения первой и второй стадий рака предстательной железы наш метод занимает одну пятую долю российского рынка. Сегодня двоякая ситуация сложилась: либо у государства не хватает денег, чтобы развивать эту методику и предоставлять бесплатное лечение пациентам с таким диагнозом, либо велико влияние врача, который направляет пациента туда, куда считает правильным. Если врач всю жизнь делает простатэктомию, он и дальше будет ее делать. Но высокотехнологичные методы прекрасны тем, что позволяют решить ту же проблему более удобным и безопасным для пациента способом. Надо еще доказать отдельно взятому врачу, что не надо резать человека, результаты брахитерапии тоже хорошие, а убедить не всегда просто. Когда произойдет переход на обязательное медицинское страхование, тогда пациент будет решать, каким способом ему лечиться. За рубежом это развито, а у нас способ лечения навязывается. И сам пациент должен знать о новых методах.

При участии вашей компании создано 29 кабинетов брахитерапии в российских медицинских центрах, а также в Армении и Казахстане. Пролечено более 8 тыс. пациентов. Каковы их перспективы в плане здоровья?
— Мы говорим о полном излечении! Есть 5– и 10–летняя медиана выживаемости для пациентов. С нашей методикой выживаемость составляет порядка 97–99%.

Для пациентов микроисточники компании платные или продукция закупается за счет государства для медцентров?
— Для пациентов они бесплатны, но, например, Европейский медицинский центр в Москве стал первым, кто предлагает на коммерческой основе проведение брахитерапии. Ее стоимость оценивается в размере 700 тыс. руб., учитывая обследования, операцию, постоперационное наблюдение.

Если мы говорим о регионах, то областной онколог дает направление пациенту в региональный центр, проводящий такую терапию, или в федеральный медицинский центр, Российский онкологический научный центр им. Н.Н. Блохина, например, тот приезжает, проходит обследование и получает разрешение на брахитерапию бесплатно. Пациент, как правило, проводит в стационаре не более 2 суток, выписывается, возвращается к абсолютно нормальной жизни, впоследствии просто наблюдается у своего врача.

Каковы перспективы компании "БЕБИГ"?
— У любой компании есть миссия. Генеральный директор должен стремиться ее выполнить. Миссия нашей компании — обеспечить равный доступ пациентов к этому высокотехнологичному методу, развивать и популяризировать его, стимулировать обмен опытом врачей, проводящих такое лечение. Есть и экспортные амбиции, мы уже работаем с Арменией и Казахстаном, есть ряд подписанных договоров о сотрудничестве с Южной Кореей, Иорданией, Ираком.В эти страны мы собираемся поставлять российские источники, что позволит загрузить производственные мощности нашего завода. Исторически мы давно сотрудничаем со странами Ближнего Востока и Азии. Вьетнам, например, больше ориентирован на российскую, а не китайскую или американскую продукцию. Эти страны заинтересованы в сотрудничестве с Россией. Минпромторг и Минздрав оказывают содействие продвижению нашей продукции.

Какие задачи Вы ставите для себя как руководителя компании?
— Моя задача — реализовать миссию компании. Если говорить о себе лично, не только как о генеральном директоре, я осознаю, как наш проект влияет на жизнь и здоровье людей, и заинтересован в его развитии. Для меня станет предметом личной гордости, если мы сможем развить новые высокотехнологичные методы лечения рака и увеличить экспортный потенциал нашей продукции. Ведь экспортные компетенции довольно ограничены для российского рынка. Выходить с российской продукцией за рубеж — всегда приятно. Еще один наш проект — микросферы для лечения рака печени — очень амбициозен, его реализация в России обеспечит доступ пациентов к высокотехнологичному лечению рака.

Ваш прогноз развития российского фармрынка на 2016 год.
— Мы с осторожностью смотрим на законодательные изменения, они могут оказать как положительное, так и негативное влияние. Мы видим разные инициативы, например, по установлению предельной стоимости лекарственных средств, это очень значимый момент для многих игроков на фармрынке. Для медизделий такого нет.

Далее — переход на обязательное медицинское страхование. Это довольно долго уже анонсируемый проект, к нему все идет, тарифицируется, тем не менее глобального решения пока не принято, проект обсуждается. Мы заинтересованы, потому как смотрим на то, как утверждаются некие тарифы, со стороны, не имея возможности как–то повлиять на процесс, ведь лоббирование в России не развито. При определенной тарификации мы будем обречены на успех, а при другой можем оказаться в кандалах и не будем развиваться. А мы как высокотехнологичная современная компания должны вкладывать средства в разработки, продвижение, иначе нас ждет гибель. До конца 2016 г. должен состояться переход на ОМС. Это правильно, мы не должны висеть на государстве, где-то с перекосами, где-то с нерациональным распределением денег. Частная медицина, бесспорно, более действенна, на мой взгляд.