КАК, ЧЕМ И ЗАЧЕМ: ЕЩЕ РАЗ О СЛОЖНОСТЯХ ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИЯ

МОЖЕТ ЛИ ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИЕ БЫТЬ СТОПРОЦЕНТНЫМ?

Есть мнение, что идея замещения импорта изначально обречена на провал. Произвести все необходимые лекарства «в одной отдельно взятой стране» вряд ли возможно. На налаживание такого производства — в особенности производства фармсубстанций — потребуются десятилетия. По этой причине отечественному фармрынку не советуют даже пытаться «стопроцентно поддержать» национального производителя.

С другой стороны, признать импортозамещение несбыточным проектом — значит, лишить российскую фармпромышленность стимулов к развитию. На этом основан другой взгляд на импортозамещение: национальная фарма сможет стать лидером, но не на всем национальном фармрынке, а лишь в его определенных сегментах. И в число этих сегментов вряд ли попадет коммерческая розница. Отказ от разнообразия в аптечном ассортименте нарушит законы рынка, поэтому вряд ли стоит ждать «импортозамещения» на витринах крупных аптечных сетей. Однако и в сфере льготного лекарственного обеспечения, и в госпитальном сегменте препараты выбирает не пациент, а государство. Да и закупить отечественные препараты для стационаров значительно проще, чем убедить тысячи россиян в необходимости «покупать свое, родное». Правда, приобрести достаточное количество медикаментов — непростая задача для отечественного государственного бюджета. Ведь он уже давно не «работает на лекарства».

СЭКОНОМИЛИ НА ЗДОРОВЬЕ…

Медицинские расходы федерального бюджета продолжают снижаться. Обратимся к заключению, сделанному Комитетом по охране здоровья Госдумы еще в октябре 2012 г. Два года назад парламентарии предупреждали: ассигнования федерального бюджета по разделу «Здравоохранение» в 2015 г. сократятся на 40% по сравнению с 2012 г. В 2012 г. отечественное здравоохранение получило от государства 615,1 млрд руб., а через 3 года получит только 373,1 млрд. Тем временем доля расходов федерального бюджета на здравоохранение уменьшится вдвое: вместо 4,8% в 2012 г. российскую медицину ждет лишь 2,4% в 2015-м.

Прогнозы депутатов оправдались: медицинские бюджеты нашей страны с каждым годом все меньше и меньше. «Коренной перелом» намечен на 2016 г. Только через два года график государственных «вливаний» в здравоохранение, может быть, пойдет вверх…

Ситуация осложняется еще и тем, что финансирование здравоохранения постепенно переходит в Фонд ОМС. Сегодня 62% денежных средств, которыми располагает система медицинской помощи, поступают из этого Фонда. По прогнозам экспертов, в 2015 г. цифра станет еще больше, и охрана здоровья в нашей стране будет зависеть от системы обязательного медстрахования уже не на 62%, а на целых 80.

Понять, чем грозит перевод медицины на финансирование из Фонда ОМС, несложно. Хотя бы по признаниям врачей «скорой помощи», которым после перехода службы «03» на обязательное медицинское страхование регулярно «забывают» платить за спасение пациентов без полисов. Хотя бы потому, что за больного без полиса ОМС «скорой» платит не федеральный, а региональный бюджет, у которого денег может и не быть. Хотя бы по уровню зарплат все на той же «скорой»: кое-где они снизились на треть.

… И НЕ ОСТАВИЛИ НА ЛЕКАРСТВА

Итак, отечественная медицина пытается выжить в условиях строгой экономии. Год назад в Минздраве сообщали: главная задача системы здравоохранения — максимальное качество медицинской помощи при минимальных расходах на нее. К счастью, российским врачам все же увеличивают зарплату, однако курс на сокращение медицинских бюджетов пока что остается прежним. Это приводит к очень странной диспропорции: на питание больных в стационарах, лекарства для них, ремонт больниц и т.д. остается лишь 20% всего медицинского бюджета. По некоторым данным, для покупки медикаментов предназначено 10% из этих 20, а на достойное содержание пациентов — и того меньше. Вот и получается, что в ближайшем будущем обеспеченные доктора станут лечить голодных больных самыми дешевыми лекарствами.

По меткому замечанию коммерческого директора НПФФ «Полисан» Дмитрия Борисова, отечественный врач превращается в… богатыря на распутье. Медику предстоит справиться сразу с несколькими задачами. Во-первых, доктор должен вылечить пациента. Во-вторых, он обязан показать, что лечит пациента отечественными препаратами, и тем самым действует в русле стратегии импортозамещения. В-третьих, врачу необходимо работать в рамках имеющихся бюджетов. Как совместить все это?

Ведь если на всю сумму, отпущенную на лекарства, приобрести раствор хлорида натрия, у медучреждения будет полное право заявить: в нашей больнице национального производителя поддерживают на 100%. Однако при этом большинство больных останутся без лекарств.

Чем локализованнее, тем лучше

Как бы то ни было, стимулировать отечественного производителя должно государство. О том, какими должны быть преференции для национальной фармы, спорят много. Так много, что вопросом уже занимается рабочая группа, специально созданная при вице-премьере Ольге Голодец. Как сообщил один из участников этой рабочей группы, генеральный директор компании «Генериум» Дмитрий Кудлай, схема преференций может стать примерно такой: 15% — для лекарств, упакованных в России, 30% — для готовых форм, 40% — для препаратов, сделанных на территории нашей страны из отечественных субстанций. Предполагается, что к середине 2015 г. преференции за упаковку отменят, а преференции за российские фармсубстанции могут увеличить до 50%.

Таким образом, благополучие фармпроизводителя может оказаться в зависимости от степени его локализации. В одной из схем, которые сейчас рассматривает рабочая группа по преференциям, локализовать свое производство обязаны даже те, кто выпускает уникальные и защищенные патентами препараты.

Тем, кто откажется локализоваться, «светит» принудительное лицензирование. Сегодня оно особенно популярно на развивающихся фармацевтических рынках. Например, в Индии. Суть его в том, что производством запатентованных препаратов (чаще всего это лекарства для лечения рака и других серьезных заболеваний) разрешают заниматься местным фармацевтическим компаниям. Международные компании протестуют и пытаются защищать свои права интеллектуальной собственности, но… В ситуации с уникальными лекарствами отстоять интеллектуальную собственность — значит, лишить тяжелобольных людей эффективного метода лечения. К счастью, возможен и промежуточный вариант: в Канаде, например, дженериковые компании могут производить любой патентованный препарат, однако платят владельцем патентов роялти в размере 4%. Вот и решение проблемы зависимости от зарубежных лекарств. Нетрудно заметить, что проблема эта не является специфически российской…

В долгосрочной перспективе замещение импорта — выгодное дело. Первоначальные вложения окупают себя, и, как отметил заместитель генерального директора «Биокад» Алексей Торгов, через какое-то время оборачиваются ощутимой экономией бюджетов. Причем на всех уровнях.

"НЕ ПРОСИТЕ ДЕНЕГ ТАМ, ГДЕ ИХ НЕТ"

К сожалению, курс на импортозамещение еще не означает, что отечественный производитель получит так необходимую ему финансовую поддержку. Как констатирует директор Центра социальной экономики Давид Мелик-Гусейнов, фармацевтическому бизнесу нельзя не понимать, какую именно систему медицинской помощи строит государство. Ведь фармацевтический рынок не существует сам по себе. Он — часть того самого здравоохранения, на которое с каждым годом «оптимизируют» расходы. Поэтому фармбизнес должен понять: просить дополнительные деньги там, где их не могут выделить, не имеет смысла. Тем более что большинство регионов России – депрессивные. А в депрессивных регионах надо не просить деньги, а находить их.

Одна из важнейших сегодняшних тенденций — сокращение расходов на медицинскую помощь в стационарах и рост финансирования амбулаторно-поликлинического звена. А это значит, что на фармацевтическом рынке будут весьма востребованы стационарозамещающие амбулаторные ЛС — качественные препараты с медицинской доказательной базой, которые пациент может успешно принимать, не ложась при этом в больницу. Разумеется, не последнюю роль сыграет и фармакоэкономика. Если же производство лекарств, о которых идет речь, будет еще и локализованным, их производитель окажется в огромном выигрыше.

Что касается «7 нозологий» и льготного лекарственного обеспечения, то эти секторы фармацевтического рынка вряд ли будут ощутимо расти. Из 17 миллионов льготников в нашей стране только 3 миллиона человек выбирают лекарства. Все остальные предпочитают получать деньги, пусть и совсем небольшие. Найти финансовые средства значительно проще, чем разыскивать средства лекарственные…

Впрочем, у «7 нозологий» есть возможности роста. Конечно, число этих нозологий в ближайшее время вряд ли увеличат, но вот количество лекарств для лечения заболеваний, попавших в список, можно и «вырастить». Чем тяжелее болезнь, тем более востребованы новые препараты.

Тяжелее всего перенесет сокращение медицинских бюджетов рынок государственных закупок — часть фармрынка, наиболее тесно связанная с системой здравоохранения. Ожидается, что в 2016 г. тендерная часть фармацевтического бизнеса, как и финансирование отечественной медицинской помощи, «упадет на дно» и лишь с 2017 г. начнет потихоньку «выплывать». Да и 2015 г. будет очень сложным для тех, кто работает в тендерном бизнесе. С рынка никто не уйдет, но на рынке будет тесно…

Вернемся к импортозамещению. Попробуем отвлечься от возможностей государственного бюджета и ответить на главный вопрос «Можно ли замещать импорт, и насколько это необходимо?» «Можно и нужно, но не все и не сразу», — уверен Дмитрий Борисов. При условии, что и регулятор, и производитель подойдут к замещению импорта со всей ответственностью. А пока что даже стандарты GMP в нашей стране есть только на бумаге.

Как поддержать отечественную фарму в условиях ограниченных бюджетов и где российские предприятия могут найти необходимые финансовые средства — вопрос пока что открытый. «Отвлечься» от «оптимизации» расходов на здравоохранение почему-то никак не получается… С чего бы это?

По материалам саммита Pharmastrategies-2015